1. Двадцать лет назад, 1 сентября 2004 года в нашу страну пришла страшная трагедия. Группа террористов захватила школу в североосетинском Беслане. Впоследствии ответственность за эту акцию взял северокавказский террорист номер 1 Шамиль Басаев. Бесланский теракт остается самым кровопролитным за всю историю России с момента распада Советского Союза (334 погибших, из них 186 детей).

2. Всякий раз, когда возникает тема Беслана, предпринимаются попытки раздать всем сестрам по серьгам и уравнять в ответственности власти и террористов. Сразу оговорюсь. Считаю категорически неприемлемой такую интерпретацию. Какие бы ошибки власти ни делали, но крах государственности (или утрата госмонополии на насилие), особенно в наших широтах, заканчивается войной всех против всех, свободой для полевых командиров и «ичкеризацией».

3. Не менее популярная тема – переговоры. Хотел бы в этой связи напомнить, что у Шамиля Басаева к сентябрю 2004 года за плечами уже были Буденновск, захваты самолетов, вооруженный рейд (вместе с печально известным террористом-подельником Хаттабом на Дагестан). Переговоры? А разве наша власть их не вела? Мы уже забыли знаменитое «Шамиль Басаев, говорите громче»? Разве до начала военной операции в Чечне Джохару Дудаеву не предлагалось 11 вариантов договора о разграничении полномочий с Москвой? И разве не пыталась российское руководство контактировать с Масхадовым вплоть до басаевского нападения на Дагестан, и даже в первые дни после него? Не хочу кидаться камнями в Бориса Ельцина или Виктора Черномырдина. Политика- искусство возможного. Были и надежды на здравый смысл, и иллюзии, и желание сберечь людей. Но разве российская власть не предлагала «ичкерийцам» отложенный статус на 5 лет? Представить такие подходы у Грузии к Абхазии, Азербайджана к Нагорному Карабаху нельзя даже в произведениях в жанре фэнтази. Но самое главное при той системе, которая сложилась в т.н. «Ичкерии», кто бы эти договоры соблюдал? Кто тогда там обладал единой властью и единым центром принятия решений? На эти вопросы наша история уже ответила не раз и не два.

4. Бесланский теракт стал последним масштабным знаковым терактом для этносепаратистов, сторонников отделения Чечни от России и создания самостоятельного государства, сочетающего в себе элементы светского национализма с дозированным инструментальным использованием элементов исламской республики). Начиная с 2004 года на Северном Кавказе в идеологии антигосударственной борьбы (и терроризме, как инструменте для ее реализации) на первое место выдвинулись лозунги радикального «джихадизма» с апелляцией к надэтническим ценностям и псевдорелигиозной солидарности.

5. Победило ли Российское государство терроризм? Совладало ли с экстремисткой угрозой? То, что за двадцать лет Северный Кавказ перестал восприниматься исключительно, как поставщик новостей о терактах, межэтнических столкновениях и вынужденных переселенцах говорит о том, что позитивные сдвиги произошли. И немалые. В 2004 году трудно было себе представить выходцев из республик нынешнего СКФО, как главных патриотов — «ястребов» российской информационной повестки. Да и процессы на Северном Кавказе стали все чаще описываться языком экономики и рекреации, а не только безопасности.

6. Но признавая имеющийся позитив, не надо впадать в другую крайность. И рассказывать о наступлении бесконфликтной эры. Увы, и террористическая угроза сохраняется. Недавние резонансные атаки в Махачкале и в Дербенте говорят об этом более, чем красноречиво. Остаются актуальными и земельные проблемы, и вопрос о представленность во власти тех или иных групп, и вольная трактовка на местах многих общероссийских норм, и дефицит публичности и транспарентности. Все это требует пристального внимания. И понимания того, что, во-первых, в объяснении наших трудностей важно видеть внутренние корни, а не искать причины происходящего исключительно на стороне. Во-вторых, не менее важно осознавать, что нет никаких отдельных проблем Северного Кавказа. Все — они региональное преломление общероссийских вопросов.

Автор: Сергей Мирославович Маркедонов – российский политолог-международник, специалист по этнополитическим процессам, главный редактор журнала «Международная аналитика», кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник МГИМО.